Мои обыкновенные роды

Во время беременности я увлеченно читала и слушала рассказы о родах. После родов я эмоционально рассказывала о них сама. А сейчас думаю: что за странный интерес? Мы ведь не рассказываем, как сходили в туалет, не спешим делиться с друзьями подробностями о занятиях сексом. Но о родах почему-то рассказываем с гордостью и удовольствием. А ведь роды – очень земной процесс, очень телесный, и даже грязный, потому что в родах есть и рвота, и понос, и кровь. Конечно, роды – это радость. Но в жизни много радостей – вкусная еда, нежность любимого человека, интересная работа, отдых после напряженного дня… Мы слишком зациклились на родах. Сначала – когда превратили их в сложную, опасную операцию и перенесли в стены больницы, теперь – когда стремимся вновь превратить их в легкие и простые. Мы неестественно напрягаемся, когда утверждаем естественность родов. Нам сложно поверить, что когда-то женщины рожали без лишнего ажиотажа и после родов вели себя КАК НИ В ЧЕМ НЕ БЫВАЛО. И хочется надеяться, что роды со временем снова станут обычным делом, в котором нет места панике, страху и нечеловеческой боли. Что роды будут ассоциироваться с трудом, усталостью, терпением и вознаграждением. Той самой радостью, которую мы испытываем после вдохновенного, тяжелого и нужного дела. Это мой опыт, который я вынесла из своих родов.

Вот какими были мои обыкновенные роды.

3:45

Я проснулась от каких-то схваток и строго сказала себе: тренировочные, можно спать дальше. Вышло так убедительно, что снова заснула.

5:55

Ого! Эти тренировочные схватки почему-то не прекращаются. Может быть, это все-таки роды? Как написано в книжках? Если схватки идут регулярно, с одинаковыми интервалами, то, скорее всего, это роды. Засекаю время. Схватки идут довольно часто (раз в пять минут) и длятся около полминуты. Лежу и дышу. Слушаю, как свекры, в квартире которых мы живем, встали и собираются на работу.

7:00

Жутко хочется в туалет. Встаю и иду туда. Иду мимо свекров с постным выражением лица, чтобы они ничего не заподозрили. Моя главная задача – убедить их, что у нас самое обычное, ничего не обещающее утро. Пусть идут на работу и спокойно несут трудовую вахту. А то они против домашних родов и последние две недели сильно нервничают, пытаясь уговорить нас рожать в роддоме.

8:15

Ух! Только свекры за порог – сразу несусь с туалет еще раз. А что вы хотите – у меня схватки и понос. Сижу на унитазе и вспоминаю книгу Сирсов о домашних родах. Думаю, как верно Марта заметила, что унитаз – замечательное место для роженицы. Выходить из туалета совершенно не хочется. Но муж вызывает меня на разговор. И акушерке надо позвонить, проконсультироваться, вдруг у меня все-таки не роды, а что-то другое.

8:30

Разговариваю с акушеркой. Схватки к этому времени стали чаще (раз в три минуты) и короче (около 20-ти секунд). Настя сказала, что это роды, что такие частые схватки бывают, но они не очень продуктивны. Надо дожидаться, когда интервалы между схватками увеличатся, и когда сами схватки станут идти дольше (40-50 секунд). Мы договорились созвониться ближе к 11-ти. Будущий отец и мой муж в одном лице очень обрадовался, что я буду рожать не прямо сию минуту и… ушел на работу. Я иду в душ.

Мою голову и тихо радуюсь, что буду рожать дома. Просто представила себе, что если бы решила ехать в роддом, то мне сейчас надо было бы собираться, нервничать, дергаться, бояться, напрягаться… А так – хожу по квартире в совершенно неприбранном виде (после душа я осталась в одной футболке) и делать то, что хочу (сидеть с туалете по 15 минут).

9:00

Как интересно - во время схваток возникает желание трястись. Хочется или мелко-мелко подпрыгивать или натуральным образом дрожать. Я вспомнила один из телесных тренингов, где надо было трястись в течение часа или полутора. И у меня тогда это плохо получалось. Зато в схватках идет само собой.

Вот еше, о клизме. Я их никогда не делала, и никакого желания делать сейчас не ощущаю. Где-то в Интернете вычитала, что можно принять капсулы касторового масла. По пять штук за раз с интервалами пять минут, всего – 15 штук. И через какое-то время пронесет. Капсулы я заранее в аптеке купила, кажется, самое время их пить. Процесс идет как-то плохо - капсулы застревают в горле, я запиваю их теплой водой, но и вода в меня не лезет. Тем не менее честно запихиваю в себя десять капсул (пять и еще пять). И через полчаса… Вместо поноса – рвота. Во рту привкус касторового масла. У меня есть еще 10 капсул, но мне больше не хочется экспериментировать над собой. Клизму я тоже заранее купила. Но лучше я с ней подожду.

10:00

До родов я очень надеялась, что в начальный период схваток у меня возникнет желание и будет возможность убираться, поэтому я займусь гонянием пыли и мытьем полов (кстати, говорят, очень удобная для схваток поза – на карачках). Но никакого желания совершать лишние движения у меня не возникло. Поэтому рожать придется, как живем – в пыли. У нас как назло пылесос в выходные сломался, так что уже полторы недели не пылесосили. Вместо уборки я занялась раскладыванием пасьянса на компьютере. Игра почему-то не пошла. Я раздражаюсь, что у меня очень частые схватки. Мама меня (я у нее первый ребенок) рожала двое суток. Поэтому я настроилась на долгие роды (часов 18-20), и перспектива еще больше 12-ти часов терпеть такие частые схватки меня совершенно не вдохновляет. Мелькнула смешная мысль, что хорошо бы сейчас в больницу, поставить эпидуралку и ничего-ничего не чувствовать. Я отследила эту мысль как-то вяло, мол, чего только в голову не придет во время родов. Потом эта мысль сменилась другой – вперед, не отступать, ведь я так хотела попробовать, что такое настоящая родовая боль, которую все описывают как какую-то невероятную, превозносят как боль всех болей. И еще мне хочется понять, как я буду пережидать эту необыкновенную боль, как я смогу справиться с ней. Поэтому я тут же решила, что уж этого ребенка точно рожу дома, а остальных – посмотрим по ходу дела.

Я пытаюсь снова отсчитать интервалы между схватками и их длительность, но ручка выпадает из рук. Даже не знаю – кажется мне, хочется, чтобы так было, или это на самом деле так, но по моим подсчетам схватки повторяются через каждые 4-7 минут и длятся секунд по 30-50.

10:30

Я включила «Арию» (черт с ним, с пасьянсом), постелила на пол себе под колени кофту, чтобы было мягче, грудью легла на кровать и пропеваю схватки. Делаю вдох и на выдохе пою максимально долго «аааа». Петь я стала после того, как поймала себя на сжатых во время схватки губах (ну, я как бы кусать их пыталась). А я читала, что горло, рот, губы во время родов должны быть максимально открытыми. Поэтому старательно открываю рот и пою.

11:00

Что-то мне хочется какой-нибудь компании. Звоню мужу, он сообщает, что придет после двенадцати. Звоню Насте, докладываю обстановку, договорились созвониться в час.

12:30

Ура! Ура! Пришел с работы Эльдар (просто отпросился на полдня, никому не сказал, что мы рожаем). Попрошу его помыть ванну, решила посидеть в ней немного для облегчения схваток. Звоню Насте. Бодро говорю, что схватки терпимые, что я хочу в ванну, спрашиваю, сколько соли нужно сыпать. Настя говорит, что соли вообще на данном этапе не надо, интересуется моими ощущениями. Я отвечаю, что у меня все хорошо, есть какое-то желание раскрыться, наверно, мол, шейка матки раскрывается. Беспокоюсь, что воды не отходят. Настя в трубку угукает, про воды просит не переживать, тут у меня начинается схватка, я старательно ее пропеваю, у меня ощущение, что не так интенсивно я все чувствую, как пою. Мне кажется, что мое «ааа» стало таким долгим специально для Насти. Она слушает и спрашивает: «Давит?». Я мямлю, что, кажется, да, давит, про себя думаю, что для меня это не то, чтобы давит, а как раз означает желание раскрыться, о котором я говорила выше. Настя спрашивает адрес, но я сказать его не могу, пихаю трубку мужу, сама – пою.

13:00

После разговора с Настей Эльдар говорит, что у меня вот-вот начнутся потуги и в ванну можно добавить соли. Я залезаю в ванну несколько растерянная и приятно удивленная – мне-то казалось, что до потуг еще как до луны, а тут прошло всего семь часов после «официального» начала родов – и уже близко потуги! В ванной мне неудобно и холодно. Хочется расставить ноги пошире, но тогда я в воде только по пояс. Хочется забраться в воду целиком, но тогда ноги широко не расставляются. Я пробую разные варианты, громко пою, надоедает, выхожу из воды, Эльдар меня вытирает полотенцами. Голая шествую в комнату к своей коленно-локтевой – грудью на кровати, коленями на полу. Эльдар предлагает сделать мне массаж крестца, которому учился на курсах. Массаж меня раздражает, я рычу, чтобы он убрал руки.

14:00

Пришла Настя. До родов я считала, что смогу хорошо родить сама, даже без акушерки. Более того, у меня мелькала мысль, что акушерка в моих родах вообще не нужна. Мне казалось жутко неудобным, что в такой интимный момент со мной будет чужой человек. Думала, что буду стесняться, все-таки акушерка – это не врач-гинеколог, да еще и дома, а не в больнице – обстановка тоже не располагает к такому «бесстыдству», ведь акушерка будет не только смотреть, а еще и прикасаться ко мне…

До родов я все смущалась, как это я буду перед чужой женщиной голяком.

А тут я голая, громкопоющая, в непонятно какой позе – и воспринимаю ситуацию как будто так и надо. Ни смятения, ни стеснения. Настя говорит, что пою я очень знатно, ей показалось, будто к ее приезду младенец уже будет у нас на руках. Меня и саму удивляет, что я могу так петь – вроде вдыхаю обычное количество воздуха, а выдох со звуком получается какой-то долгий-долгий, при этом на выдохе я пою свое «ааа» то ниже, то выше. Настя слушает сердцебиение ребенка, говорит, что оно несколько замедленное, 130 ударов в минуту, вместо обычных 140. Я не знаю, хорошо это или не очень, мне кажется, что с ребенком все в порядке. Настя смотрит меня и говорит, что раскрытие шейки полное, идет переходный период, ребенок опускается в родовой канал, скоро начнутся потуги. Она говорит, что до пузыря две фаланги, а до головки ребенка – две с половиной. Я спрашиваю, чем потуги отличаются от схваток, Настя отвечает, что они похожи, но все-таки отличаются.

Я мечтаю о том, чтобы родить еще до возвращения свекров с работы. Спрашиваю: «Настя, а мы до шести родим?» «Родим», - уверенно отвечает Настя. «А до четырех?» - надеюсь я. Наш диалог напоминает мне игру «Угадай мелодию». «И до четырех родим», - говорит акушерка.

Под меня подстилают клеенку и одноразовые пеленки. Схватки идут так же часто и предваряются дрожью. Я спрашиваю Настю, почему так происходит. Она говорит: «Это значит, что сейчас будет очередная схватка, это тебе знак, это твое тело так готовится к схватке, а ты, чувствуя дрожь, можешь готовиться к ней и психологически».

Она гладит меня по спине, это, конечно, не то, что массаж Эльдара, но тоже неприятно. Настя убирает руку, муж начинает жаловаться ей, что я ему не разрешила делать массаж. Настя объясняет, что у меня ребенок давит изнутри, это тяжело, и давление его рук снаружи – дополнительная неприятность.

Мне жутко жарко, я прошу положить на меня что-нибудь холодное, Эльдар мочит полотенце в холодной воде, кладет на спину, но полотенце кажется мне неимоверно тяжелым, поэтому я требую, чтобы его убрали. Пытаюсь прикладывать полотенце ко лбу, но оно не облегчает жар, а только раздражает, откидываю его прочь.

14:40

Неожиданно я чувствую, что мне надо в туалет. Мы с Настей начинаем перепираться по поводу туалета, она говорит, что меня потом оттуда не выковырять, я что-то говорю, впрочем, это уже неважно – из меня уже выливается, причем, не очень много. Настя говорит, что маленькая клизма могла бы убрать все эти мелочи, впрочем, я уже не обращаю на это внимания, мне совершенно нестыдно. Эльдар бегает с туалетной бумагой, мы меняем пеленку грязную, стелим еще одну. Все чисто, как будто ничего и не было.

15:10

Теперь я пою так: «ааа-кхкхкх-ааа». Настя обращает на это внимание Эльдара, объясняет, что начинаются потуги. Я несколько раз спрашиваю Настю, нормальная ли у меня поза. Удобно ли ребенку, удобно ли ей. Настя каждый раз отвечает, что ребенку удобно, а она найдет, как ко мне подобраться, так что мне надо делать так, чтобы было удобно прежде всего мне самой.

Эльдар сидит на табуретке в некотором отдалении от меня, не знает, чем заняться, поэтому за неимением лучшего хватается за фотоаппарат. Меня это раздражает. Не само по себе, а оттого, что я вспоминаю фильм о домашних родах, который снимал отец. И он в процессе родов был не участником, не действующим лицом, а оператором, человеком за кадром. Я же хочу, чтобы муж был со мной. Как это сделать – не знаю. (Кстати, уже после родов, когда я посмотрела фотографии, я пожалела, что их так мало. Но о том, что запрещала мужу снимать – не жалею. Просто в следующий раз мы пригласим на роды отдельного фотографа, подружку какую-нибудь. Тогда и муж будет рядом, и фотографии будут.)

Чувствую, что мне надо поменять позу. Сажусь на корточки, на носочки, держусь руками за кровать. Уже почти не пою, зато вовсю кряхчу. Прошу Эльдара подержать меня. Он идет мне за спину, садится на табурет. Я помещаюсь у него между ног, опираюсь руками на его ноги, он дополнительно держит меня под мышки руками. И на меня снисходит блаженство. Все то время, которое я провела в руках Эльдара, было кульминацией родов. Я чувствовала наше с ним единство, чувствовала, что теперь мы вместе, что он не просто наблюдает, он рожает вместе со мной. Наверно, это чувство, что мы с ним стали единым организмом, появилось оттого, что он чувствовал мой вес, мою тяжесть, а я чувствовала его силу, его поддержку. И эти чувства перешли с физического уровня на психологический, энергетический, духовный.

Я тужусь. Я вспоминаю описание родов какой-то женщины из Интернета, про потуги она сказала: «удивительно земное ощущение». Я раздумываю, земное ли ощущение потуг у меня. Сначала потуги ничуть не легче схваток, но после того, как меня стал держать Эльдар, да еще Настя наконец-то порвала плодный пузырь, который никак не хотел вскрываться сам, тужиться стало значительно легче и комфортнее. Я тужусь, тужусь, тужусь… Эльдар меня держит, Настя говорит, насколько продвинулась головка ребенка и всячески меня хвалит за хорошие потуги. Я не очень понимаю, в чем я молодец, потому что действует не моя голова, а мое тело. Но слышать, что ребенок подвинулся еще чуть-чуть к выходу – приятно, даже необходимо. Я прикасаюсь к его головке, спрашиваю Настю, почему она такая мягкая. Настя объясняет, что ребенок собрал в одном месте всю кожу головы, поэтому так. Головка прорезывается, я чувствую, как жжет растягивающуюся кожу. Я вспоминаю слова мужа, которые он мне говорил, когда делал массаж промежности в последние недели беременности: «порвешься как грелка». Следом вспоминаю, как какая-то женщина говорила себе, что она резиновая и не порвалась, а растянулась. Я говорю себе, что грелки резиновые и хорошо тянутся. И я хорошо тянусь.

15:30

У меня двойственное чувство. Мне хочется немедленно прекратить все это прямо среди процесса и одновременно хочется дойти до конца, уже родить. Я говорю себе, что сейчас рожу головку и немного отдохну, а потом буду рожать тельце. Настя просит меня не тужиться чрезмерно, тужиться только тогда, когда хочется и столько, сколько хочется, не больше. Муж беспокоится, что я тужусь в голову, сама я чувствую, что мои потуги идут вниз, Настя подтверждает, что тужусь вниз. Дар спрашивает, почему же у меня красное лицо. Настя отвечает, что это от задержки воздуха.

15:45

Головка рождается, я отдыхаю, как и планировала, в это время головка поворачивается, Настя поддерживает ее рукой.

На следующей потуге ребенок рождается целиком. Я спрашиваю, кто же у нас все-таки родился. Мальчик. Голова у него красная (в крови), а тело синее. Настя растирает ребенка, я сажусь на пол спиной к кровати, беру ребенка на руки, Настя отсасывает из его рта и носа слизь. Малыш орет благим матом. В околоплодных водах – меконий, ребеночек в конце потуг решил избавиться от лишнего и покакал. Я в шоке, спрашиваю десять раз: «Я родила ребенка? Я родила ребенка?» Настя каждый раз спокойно и невозмутимо отвечает: «Да, Лена, ты родила ребенка». В конце концов, я с гордостью объявляю детенышу: «Малыш, я тебя родила». (Во время схваток и потуг я помнила о нем, я говорила ему: «Давай, маленький, иди вперед, опускайся, продвигайся, иди, иди…» Но хотя я и говорила так, у меня складывалось ощущение, что эти слова скорее для меня самой, чем для него.)

15:55

Настя просит потужиться – и через десять минут после родов ребенка я рожаю плаценту, которая, оказывается, начала отделяться еще во время потуг, поэтому и головка ребенка была в крови.

16:00

Дальше последовательность событий я не помню.

Помню, что меня трясло, но холодно мне не было, просто дрожь, которая меня вообще не беспокоила, мне казалось, что это совершенно нормальное для меня явление (учитывая, что еще в родах эта дрожь присутствовала – сначала схваток я намеренно вызывала дрожь в самих схватках, а ближе к потугам я дрожала перед схватками).

Настя обтерла ребенка, кажется, дала его мужу. Я помню, что он держал сына на руках и улыбался ему. Меня уложили на кровать, Настя меня посмотрела, обработала, сказала, что небольшой разрыв, который надо зашивать, но с этим можно и не торопиться. Мне положили лед на живот, Настя собирала мою матку в кучку (матка уползла далеко вверх, к самым ребрам). Помню, что мы говорили об имени, я спросила Эльдара, назовем ли мы мальчика Андрей, и он сразу согласился, (это было неожиданно, учитывая наши споры во время беременности).

17:00

Пришел с работы свекор и поздравил нас с рождением ребенка. Эльдар принес мне кружку чая с медом, я выпила и попросила еще.

18:00

Настя пошла мыть ребенка, в это время пришла свекровь, ей показали малыша. Пока Настя мыла Андрея, я попыталась встать. Вообще, сразу после родов мне казалось, что я могу бегать и скакать, поэтому я все порывалась куда-нибудь (например, в туалет) пойти. Но два часа я отлежала. А когда попробовала встать, то из меня вывалился огромный сгусток крови, стала кружиться голова, и я начала терять сознание. Эльдар поддерживал меня и быстро опустил обратно на кровать. Пришла Настя с мелким, увидела сгусток, сказала, что это нехорошо и поставила мне кровоостанавливающий укол. Еще она связывалась с гинекологом, которая может меня зашить. Я несколько раз пыталась давать ребенку грудь, он очень смешно, неумело пытался ее взять. Звонили моим родителям в другой город, мама плакала от счастья.

19:00 – 24:00

Настя и Эльдар пошли есть, я взяла ребенка на руки, и он уснул. Позвонила подруге, и мы с ней проговорили до восьми. Настя и Эльдар вернулись, еще раз связались с гинекологом, она сказала, что приедет после 10-ти вечера. Я еще раз пыталась встать – потеряла сознание. Наверно, я впервые в жизни упала в обморок. И мне это понравилось. Состояние было какое-то неземное. Блаженство, восторг, так хорошо и приятно мне никогда не было. Но меня быстро из этого выволокли обратно – я услышала, как Настя зовет меня по имени и строго говорит: «Открой глаза!». Открываю глаза, улыбаюсь как идиотка блаженно, а Настя злобно говорит: «Держи глаза открытыми». А мне так радостно-радостно…

В девять часов Настя ушла, я блаженствовала, Эльдар играл на компьютере, Андрюха спал.

Интересно, как бы мы рожали без Насти. Ее деятельность во время родов была совершенно незаметной. Но своим присутствием она создавала какую-то спокойную атмосферу. И с ее уходом стало как-то по-другому…

Свекровь наварила клюквенного морса и я сразу выпила пол-литра, да попросила, чтобы около меня поставили кружку на всякий случай.

В 11-ть приехала гинеколог, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Муж, который живет в этой комнате, никак не мог без моей подсказки найти ни перекись, ни салфетки, ни масло, ни крем. А Светлана Алексеевна очень спокойно безо всяких вопросов в первые же минуты нашла все необходимое, расстелила-разложила, побрызгала меня и стала шить.

После того, как она меня зашила, я позвонила Насте, чтобы сказать, что все в порядке (Настя хотела, чтобы гинеколог посмотрела шейку матки – ребенок во время потуг тащил за собой переднюю часть шейки почти до лобка, но шейка осталась целой). Настя по телефону говорила со Светланой Алексеевной о моем обморочном состоянии, на что последняя ответила очень спокойно: «Да ты видела, какие у нее отеки? У нее головокружение от токсикоза, а не от потери крови. Пусть сутки лежит, чтобы не нагружать сердце – происходит перераспределение жидкости в организме, не надо торопить процесс».

После ее отъезда мы легли спать. Я положила Андрея на живот, и мы всю ночь спали с ним в обнимку. Вот так и прошел день наших домашних родов.

Три дня спустя

На следующий день ближе к обеду я уже вставала и ходила, правда, наклоняясь вперед, чтобы не кружилась голова. Швов я вообще не чувствую, настолько, что приходится напоминать себе, мол, сидеть-то мне можно только на одной половинке. Эйфория, которая была у меня в день родов, сменилась усталостью, а усталость – чувством обыденности. Удивительно, как быстро я пришла в норму – через день после родов к нам пришли поздравить знакомые – я уже вовсю гарцевала по квартире. И хотя физически временами чувствовала некоторую слабость, было огромное желание бегать и прыгать. Необыкновенный прилив энергии, ощущение, что я горы могу свернуть. В день родов я вообще ничего не ела, уже после родов пила чай с медом. И следующие два-три дня ела мало и неохотно. Зато очень беспокоилась, что у меня может быть запор, поэтому наелась чернослива (ребеночек на это отреагировал поносом).

В общем, уже через три дня я чувствовую себя так, словно родила несколько лет назад или не рожала вовсе. А еще смотрю на себя в зеркало и удивляюсь, какая же я стала красивая. Смешно, конечно, что у меня такое самомнение, но, наверно, неслучайно живописцы так любили рисовать женщин с грудными детьми – материнство делает женщин прекрасными.

Две недели спустя

Сейчас, вспоминая роды, я понимаю, что у меня не было той необыкновенной боли, к встрече с которой я так тщательно готовилась. Когда приходила очередная схватка, я говорила себе: «Ну, следующая схватка будет больнее. Так что уж эту-то надо вытерпеть». И мне это помогало. Я так и не дождалась самой болезненной схватки, весь процесс родов был вполне терпимым. Кстати, сравнивая боль в родах с болью во время месячных, я думаю, что во время месячных мне бывает куда больнее. Возможно, это всего лишь субъективные ощущения, но почему-то роды я вспоминаю радостно, как совсем безболезненные, а вот месячные ассоциируются в первую очередь с болью. Три месяца спустя

Я долго думала, что роды у меня были безболезненными, потому что были дома, но позже поняла, что это не так – у меня подруга рожала первого ребенка в роддоме, второго – дома, и боль оба раза была очень сильной. Видимо, все дело в физиологии и психологическом настрое. И воспринимать домашние роды как панацею от боли – это ошибка. Вообще, сейчас я понимаю, что место – совершенно неважно. И с удивлением осознаю, что не стала ярой сторонницей и поклонницей домашних родов. Наоборот, всем беременным знакомым советую найти хороший роддом и рожать там. Иногда у меня возникает странная мысль: какая муха меня укусила, что я решила рожать дома, вместо того, чтобы стандартно ехать в роддом? Все предродовые волнения отошли на задний план и мое тогдашнее смятение, беспокойство, тревожные мысли о том, где все-таки рожать, кажутся нелепыми и ненужными. Я полагаю, что в родах надо сначала решить, КАК рожать, а потом уже искать место, в котором это КАК можно осуществить. И сама я следующего ребенка буду рожать дома. Потому что я очень консервативна.