Оранжевая Мама

Первая полосочка на тесте была яркая, вторая – так, одно название что полоска, слабенькая черточка. До этого тестами на беременность пользоваться как-то не приходилось. «Смотри, Кать, ничего нет!», - радостно сообщила я лучшей подруге, которую до этого переполошила своими подозрениями – как показала жизнь, обоснованными. Катя посмотрела. Вначале на тест, а потом грустными глазами на меня. И тут до меня дошло, что вторая полосочка, видимо, считается.

Эта полосочка, как я полагала, зачеркнет всю мою беззаботную жизнь. Я ошиблась.

Разумеется, на меня и будущего папу тут же посыпались всевозможные «страшилки». Куда там Стивену Кингу. Мы выслушали, что дети – это безумно дорого. Что они непрерывно орут. Что наши карьеры закончатся, толком не начавшись. Что журналистика для меня отныне закрыта. Что рожать в 19 лет, по меньшей мере, глупо. Короче, приготовились мы хоронить цветущую молодость в груде пеленок.

На пятом месяце моей беременности мы сделали ремонт. На шестом, продолжая работать, я брала интервью у губернатора края и вела новости на местном ТВ. На седьмом сдала сессию и писала курсовую работу. Примерно в это время я начала понимать, что доброжелатели где-то ошибаются, и дети – это не наказание. Но я по-прежнему готовилась к предстоящему ребенку, как тяжкому, непосильному труду.

Сонька родилась. Первые две недели соответствовали тому этюду в мрачных тонах, что я нарисовала себе до. Слабость, страх что-то сделать не так. И драгоценные наши мамы, с их представлениями о том, как надо воспитывать детей. Спорить не могла – никакого опыта у нас с Сашкой, разумеется, не было....

Самым грустным стала наша первая прогулка. Толкая перед собой коляску, я чувствовала себя полной идиоткой. И рядом идущего Сашку – идиотом. Заодно. Мне категорически не нравилось нарезать круги по двору под шепотки не в меру любопытных бабушек. Все скамейки в округе были забиты либо ими, либо местными пивопотребителями. Плюс особенности местного рельефа – город Владивосток славится тем, что куда бы ты ни передвигался, ты идешь по плохо заасфальтированной сопке. Все в совокупности выглядело печально.

Я категорически не хотела проводить прекрасный месяц август возле неповоротливой коляски. Три дня мы стоически таскали Соньку на руках, а затем решили попробовать слинг. Ситуация осложнялась тем, что в нашем городе они не продавались. И тут на выручку пришел Интернет. В сети я познакомилась с девушкой, нашей землячкой, которая презентовала нам один из своих слингов.

После этого все мои внутренние противоречия решились очень легко. Мы хотим куда-то пойти? Мы берем Соньку с собой! По магазинам, в кафе, в гости к друзьям. Недавно таскали на выставку, где младенчику ужасно понравились абстрактные черно-белые рисунки. Софочке 2 месяца, а моя жизнь стала еще более насыщенной, нежели до родов – потому что теперь я стараюсь использовать каждую свободную минуту. Плюс у слинга оказался побочный эффект – в нем Сонька мгновенно затихает. На нашем счету еще нет ни одного уличного рева.

Правда, у меня складывается впечатление, что кроме нас и нашей знакомой во Владивостоке никто больше не знает о понятии «слинг». Сколько недоумевающих взглядов приходится ловить! И, конечно, всегда найдутся добрые люди: «Что же вы его, бедного, так скрутили…». Многие спрашивали, зачем мы ходим с пеленкой. Некоторое время меня это задевало, потом я подумала, подумала… и заказала еще один слинг! На заказ, с карманом и аппликацией – теперь мы с Сонькой самые красивые дамы в округе. Кто-то же должен показать, что на свете существуют не только коляски?

А все мои подруги, год назад крутившие пальцем у виска, теперь выстраиваются в очередь – потискать малышу. И наперебой планируют, как назовут своих.

… Есть у меня еще одна мысль, бесконечно меня греющая. Я представляю, как поведу Соню в школу – и мне будет только 27. По-моему, нет ничего прекраснее молодой мамы. И сама я собираюсь быть дочери не только матерью, но, в первую очередь, другом.