Оранжевая Мама

Работая психотерапевтом и просто общаясь с другими родителями, я снова и снова сталкивался с одним и тем же феноменальным фактом: отношение к тем мамам и папам, которые выбрали естественный подход к родительству, крайне негативное! Почему родителей осуждают, отговаривают и даже стыдят за их выбор быть более заботливыми? Всем понятна ситуация, когда родителей критикуют за пренебрежение своими детьми… Но порицать людей, которые уделяют много времени детям – это, на мой взгляд, удивительный факт! Получается, что прогрессивные родители оказываются в одиночестве, хуже того, они оказываются отвергнутыми.

Если кратко, то естественный подход к воспитанию, также известный как «преемственный» (по книге Ж. Ледлофф) и «неразрывный», как «стиль сближения» (по Серзам) означает доверие и следование потребностям и сигналам младенца, в отличие от иной практики – попытки подстроить ребенка под собственное расписание.

Обычно естественный подход включает в себя грудное кормление по требованию, ношение ребенка на себе, совместный сон и высаживание ребенка при его туалетных нуждах.

Естественный подход означает установление границ без наказания и пристыжения. Многие родители, таким образом, получают удовольствие от зрелых и взаимоуважительных отношений со своими детьми. Отношений, являющихся скорее результатом понимания и сопереживания, нежели воспитания детей в строгих традициях послушания. Во всем мире родители все больше и больше обращаются к подходам, ориентированным на ребенка.

Но если вы используете естественный подход, то можете столкнуться с заметным сопротивлением окружающих. В то время, когда вам с маленьким ребенком более всего необходимы поддержка и понимание, вы можете оказаться в ситуации изгнанника.

Просто поразительно, с какой сильной враждебной реакцией сталкиваются сторонники естественного воспитания. Общество давит на родителей, чтобы они не нарушали некие невидимые правила заботы о детях, комфортные для этой социальной среды.

Вот некоторые из многочисленных примеров, когда родители оказывались в крайне неудобных для них ситуациях из-за своих взглядов на воспитание детей:

Одна мама рассказывает о том, как ее решение продолжать грудное вскармливание после 6 месяцев было встречено родителями мужа. Когда семья собиралась вместе со своими родителями, мать была вынуждена покидать комнату в смущении оттого, что ей нужно покормить грудью. Ее осуждали и критиковали. Она надеялась, что ее окружают сочувствующие люди, готовые поддержать ее как маму, но никто не понимал ее стремление радоваться связи матери и ребенка. Из-за ее желания больше заботиться о дочери страдало взаимопонимание между членами семьи.

У кормления в публичных местах есть свои проблемы. Владельцы ресторанов просили ее уйти из зала в подсобное помещение или даже кормить в туалете. Это потребовало храбрости, но в конце концов она стала достаточно уверенной в своей правоте, чтобы кормить везде, ставя на первое место потребности себя и ребенка. Она приняла твердое решение, что люди вокруг нее сами отвечают за свои предубеждения. И, хотя она стала чувствовать себя сильнее, косые взгляды не перестали давить на нее.

К тому времени, как ее дочери исполнилось 18 месяцев, она обнаружила, что всеми способами скрывает от окружающих, что до сих пор кормит грудью. Друзья, которые обнаруживали, что она все еще дает своей дочери грудь, начинали осуждать ее за то, что она «цепляется» за старое или у нее «боязнь расставания». Ее собственная мать также оказалась в оппозиции, сказав, что её действия просто постыдны.

На второй-третий год ее кормление грудью стало предметом насмешек. Она выжила благодаря поддержке Ассоциации кормящих матерей и постоянной защите со стороны своего мужа.

Другая мать описывает реакцию своей семьи на кормление двухлетки как одну из самых унизительных ситуаций в ее жизни. Фактически, в доме ее родителей установился запрет на грудное кормление под лозунгами: «не делай этого в нашем присутствии!», «не за столом!», «уходите в другую комнату!». Особенно больно, по словам женщины, было то, что, люди, смотревшие с отвращением на ее грудь, были членами ее семьи. Они обвиняли ее в слабости и в том, что она позволяет ребенку манипулировать собой. Чувство полной отчужденности преследовало ее. В какой-то момент семья стала активно вмешиваться в ее отношения с ребенком. Свекровь, оставшись наедине с мальчиком, сказала, что ему больше не позволено есть из маминой груди. Малыш вернулся домой в слезах, отказываясь ездить к бабушкам-дедушкам.

Совместный сон тоже может стать предметом презрения. Пара, которая делила свою кровать с ребенком до 4 лет, скрывала это, поскольку их друзья нередко высмеивали подобное поведение родителей. Злобные предсказания сыпались со всех сторон: «Вы растите нахлебника за своей спиной!», «Он теперь до конца жизни будет спать с вами!»

Старшее поколение было абсолютно непреклонным – ни один не одобрил совместный сон. Удивительно, но и среди ровесников их практически никто не понимал.

Больше всего приводил в замешательство напор сторонних наблюдателей. Некоторые люди просто взрывались в возмущении, как будто совершалась какая-то вопиющая несправедливость. Почему они так реагировали?.. Создавалось ощущение, что решение пары выйти в этом вопросе за рамки неписаных норм лично оскорбляло всех окружающих…

Итогом стала замкнутость пары, которая изо всех сил стала скрывать развитие событий и пресекать публичное обсуждение данной темы. К тому же, не будучи столь уж стойкими к внешнему давлению, мама и папа сами со временем стали задаваться вопросом: «А не совращаем ли мы таким образом ребенка?» Даже сейчас, годы спустя, когда они открыто могут говорить о происходившем, все равно находятся люди, с неодобрением относящиеся к их решению.

Печально, что необходимость хранить тему совместного сна со своим ребенком в секрете не оставляла им, как и многим другим родителям, шанса найти поддержку.

Одна мама, ориентированная на преемственный подход, с большим удивлением обнаружила, что ее собственная мать стала самым злостным критиком. Надеясь найти поддержку среди друзей, которые тоже были родителями, она обнаружила, что критика не оставит ее и здесь. Возможно, оттого что естественное родительство вызывает у наблюдателей ощущение неадекватности и собственной вины?

Тяжело мириться с давлением со стороны своей семьи и друзей. Но еще тяжелее, когда давление оказывается со стороны профессионалов – врачей и юристов.

Мать рассказывала мне, что кормила своего сына грудью до 2,4 лет вопреки рекомендациям своего терапевта, который несколько раз настаивал на отлучении от груди. Она не могла понять, почему врач с таким напором и эмоциями пытается убедить ее в подобных действиях, учитывая, что советов у него она не просила.

Другой врач настаивал на том, чтобы она отшлепала ребенка и заставила его сидеть спокойно, потому что тот, играя, бегал по кабинету. Мальчик ничего не трогал, но его активность была неприятна врачу, приверженцу дисциплины. И хотя мама отказалась шлепать ребенка, она была слишком шокирована и запугана, чтобы возразить. Такой опыт не мог не сделать её осторожной в выборе врачей.

Наиболее потрясающая история, которую я слышал, касалась возможных юридических последствий, которые могут явиться результатом выбора матерью преемственного метода.

Судебный адвокат убеждал судей поставить диагноз матери 4-летнего ребенка как чрезмерно обеспокоенной и страдающей от психического расстройства, связанного с чрезмерной привязанностью к ребенку. Такой диагноз абсолютно беспочвенен и противоречит современной литературе. Это в чистом виде персональные предрассудки, но они существенно увеличивали для матери риск лишиться родительских прав. Должны ли мы теперь бояться показывать больший уровень заботы о ребенке, чем тот, который комфортен для врачей, адвокатов и судей?

Многие следуют естественному методу, но вынуждены находиться при этом в изоляции. Кончается тем, что родители чувствуют себя сумасшедшими, а окружающих их людей здравыми, ставящими правильный диагноз.

Мне часто приходится слышать стоны родителей, которые испытывают неприязнь к методу «контролируемого плача» и другим похожим методикам, требующим игнорировать плач ребенка. Матери звонят мне и рассказывают, какими одинокими и униженными они себя чувствуют в компании других матерей, когда они не могут заставить себя оставить засыпать плачущего ребенка. Кажется, что это такая мода – советовать родителям, что они должны культивировать в себе черствость, чтобы противостоять плачу ребенка, которому нужно внимание. В то время как подойти к ребенку расценивается как прогибание под него или как слабость характера.

Одна мать, родив первого ребенка, находилась под впечатлением, что должна обязательно заставить его уснуть после каждого кормления. Она обратилась за советом в местную клинику и получила инструкции: укладывать ребенка спать в детскую кроватку и игнорировать плач так долго, как только она способна. Но оказалось, что способность ее была очень ограниченной и принять такой метод, несмотря на многочисленные попытки, она не смогла.

Вопросы ее доброжелательных друзей были полностью сфокусированы на сне ребенка: «Она ведь хорошая девочка, она спит хорошо?» Беспрестанные вопросы от родственников о том, как ребенок спит ночью, привели к тому, что женщина чувствовала себя абсолютно несостоятельной в роли матери. Она стала болезненно относиться к тому, что другие интересуются, настолько легкой или сложной делает ей жизнь ребенок. Это ввело ее в депрессию. «Кажется, что абсолютно никому не интересно, счастливый ли она ребенок, как она развивается и общается», – говорит она. Чувствуя, что мир вокруг ожидает, что ее ребенок будет чемпионом по сну, она стала лгать о сне малышки.

Мать вернулась за советом в клинику с пятимесячной дочерью. Она спрашивала, есть ли какой-то другой метод, кроме как оставлять ребенка одного плакать. На что медсестра сказала ей, что если она не способна оставлять своего ребенка одного до полного погружения в сон, то это означает, что она сама страдает от тревоги разделения и послеродовой депрессии. Безо всякого согласия женщины ее поставили в очередь на психиатрическое лечение. Ее материнские инстинкты были расценены как психическое расстройство. Женщина не пошла к психиатру и, потеряв доверие к врачам, перестала ходить в клиники вообще. Сейчас она с радостью замечает, что ее растущая дочка выглядит гораздо более независимой и общительной, чем многие из ее ровесников. Она часто радуется, глядя, как ее дочь с удовольствием общается с другими детьми и взрослыми. И, несмотря на зловещие предсказания друзей и родственников: «Это не дает ей расти!»; «Она станет прилипчивой и никогда не слезет с твоей шеи!»; «Ты не даешь ей подготовиться к реальному миру!» – ее выросшая и довольная жизнью дочь являет собой опровержение всех догм.

Существует очень стойкая и популярная боязнь, поощряемая многими врачами и специалистами по детскому воспитанию, что, если ребенку дать то, о чем он плачет, это его испортит, сделает навечно прилипчивым и зависимым. Страх такого всепоглощающего ребенка иррационален, но в тоже время очень реален и силен. У людей с таким страхом любой, даже малейший намек на то, что с ребенком нянчатся для удовольствия или делят с ним постель, вызывает сильное беспокойство. Когда мы перегружены всеми проблемами, связанными с заботой о детях, то, в чем мы реально нуждаемся, – это дополнительная поддержка. Но уж слишком часто нам приходится соглашаться с культурными установками, требующими подавлять ребенка. Когда становится тяжело, делается вывод, что ребенок ведет себя неправильно, а значит, мы должны его переучить. Если ребенок не спит, когда тебе хочется, – что-то с ним неправильно. Если он хочет сосать грудь больше года или двух – он зависимый и ему нужна дисциплина. Если он хочет спать с тобой в одной кровати – он неуважителен и слишком прилипчив. А если вы готовы потакать его желаниям – вы чрезмерно беспокойные и невротичные родители.

Причин, по которым на родителей, носящих на руках своих детей, смотрят с презрением, довольно много. Вероятно, возможность более глубоких связей родителей с детьми выглядит со стороны угрожающе из-за того, что естественное родительство напоминает нам о чем-то, чего мы сами недополучили в раннем возрасте. Мы бессознательно начинаем злиться, обвиняя и осуждая естественных родителей. Свобода действий в семьях с преемственным подходом не стыкуется с нашим мировоззрением, где все должно находиться под пристальным контролем. К сожалению, подобная естественная практика вызывает культурный шок у консервативных людей.

Зачастую рассматриваемая норма поведения является отражением наших культурных предубеждений и не имеет ничего общего с настоящими потребностями детей. Еще совсем недавно 6 месяцев грудного вскармливания рассматривались как достаточные и обоснованные. На деле 6 месяцев были наилучшей ситуацией, в то время как под действием рекламной агрессии многонациональных корпораций, производящих детские смеси, большая часть матерей вообще прекратила кормление грудью.

Человечество все лучше и лучше начинает понимать, что дети – это дети, а не просто маленькие взрослые. По мере того как мы учимся получать удовольствие от жизни с детьми и уважать их такими, какие они есть, многие догмы уходят в прошлое. Без сомнений, в формировании практики по воспитанию детей сейчас происходят революционные и очень положительные изменения.

Тем не менее, большая часть мира остается безразличной, а иногда даже враждебной, к родителям, которые следуют естественным или преемственным методам. Я верю, что больше родителей станет использовать эти методы воспитания, если общество окажет им поддержку. Но до тех пор родителям нужно самим поддерживать друг друга. В этих условиях возможность присоединиться или создать свою собственную группу одинаково мыслящих людей может дать громадные преимущества. В таких группах можно обмениваться информацией о врачах, которые положительно относятся к естественному подходу, литературой и просто общаться, обмениваться опытом. Ведь безусловно, мы не единственные, кто выбрал естественный метод воспитания своих детей!